В соответствии с подпунктом 3.4 (в редакции до 01.01.2018 года, а после 01.01.2018 года – подпункт 3.7) пункта 1 статьи 251 НК РФ освобождается от налогообложения стоимость имущества, имущественных прав или неимущественных прав в размере их денежной оценки, которые переданы организации в целях увеличения чистых активов. Пространность данной формулировки позволяет сделать вывод, что законодатель достаточно непринципиально относится к процедуре восполнения недостатка оборотного капитала организаций, указывая в данной норме практически всевозможные способы наделения организации имуществом.
Вместе с тем, правоприменительная практика неоднократно уже ставила вопрос относительно правомерности освобождения от налогообложения операций по прощению долга участником организации такой организации. В силу буквального прочтения подпункта 3.4 напрашивается вывод, что прощение долга фактически означает передачу кредитором – участником организации имущественного права (права требования) к «своей» организации, вследствие чего право требования прекращается на основании статьи 413 ГК РФ (совпадение должника и кредитора), сопровождая всё это увеличением активом организации. Таким образом, участник, использую определённую юридическую конструкцию достигает заветного результата.
Однако Верховный Суд Российской Федерации в Определении от 05.06.2018 года №310-КГ18-6314 признал обоснованной позицию налогового органа, исходившего из того, что прощение долга не подпадает под освобождение, предусмотренное подпунктом 3.4 пункта 1 статьи 251 НК РФ, поскольку, напротив, пунктом 18 статьи 250 НК РФ предусмотрено, что суммы списанной кредиторской задолженности включать в состав внереализационных доходов.
Вместе с тем, очень расстраивает подход судебных инстанций, которые встали на сторону налогового органа, не проанализировав действительный смысл указанной правовой нормы. Законодатель, формулируя требования подпункта 3.4 пункта 1 статьи 251 НК РФ, преследовал цель освободить от налогообложения имущество (имущественные права), передаваемые организации в целях улучшения финансового состояния. При этом, высказав приоритет относительно отдельных правовых конструкций (передача имущества) и отвергнув другие (прощение долга), высшая судебная инстанция не высказал мотивов такого предпочтения, а это имеет решающее значение в оценке обоснованности решения, поскольку результаты обоих вариантов идентичны. К глубокому сожалению, суды проигнорировала мнение Конституционного Суда Российской Федерации, который неоднократно указывал на неконституционность такого «индивидуального» правового подхода к толкованию правовых норм законодательства о налогах и сборах (в частности, Определение от 22.06.2009 года №10-П, Определение от 17.04.2014 года №1579-О).
А вот если бы должник погасил задолженность, а участник в дальнейшем перечислил имущество в качестве источника пополнения оборотных средств, то вопросов бы не возникло…
В чём концептуальная разница – то простым смертным неведомо…
Алексей Куликов, ведущий эксперт КАДИС